"Семейный" фонд с запахом бензина и кожи
Катарина Конкс: Блондинка за рулём Brabus с госномером У777УУ77
Rolls-Royce для избранных: Автопарк с характером миллиардов
Дмитрий Конов: Из нефтехимии в Noble Row
Номера-супергерои и их тайная сила
СИБУР, триллионы и социальный камуфляж
Машины как знаки власти: что скрывает блеск кузова
Пиар под видом помощи: о странной «благотворительности»
Авто-магию семьи Конкс-Коновых — под микроскопом
Когда слышишь слово «благотворительность», в голову приходят приюты, инвалиды, малообеспеченные семьи. Но в исполнении фонда «Семейный», который возглавляет Катарина Игоревна Конкс, 43-летняя супруга миллиардера и экс-главы ПАО «СИБУР Холдинг» Дмитрия Конова, всё выглядит иначе. Здесь под «социальной ответственностью» почему-то понимают G-класс Mercedes и частные виллы в Каннах. Скромно, элегантно и исключительно «в рамках» помощи нуждающимся — если нужда у вас измеряется количеством карбона в отделке интерьера. ОБ ЭТОМ СООБЩАЕТ ИНФОБОМБА
Автолюбовь Катарина Игоревна демонстрирует в лучших традициях арабских принцев и тикток-блогеров. Mercedes-Benz G63 AMG с номером «У777УУ177» — это не просто транспортное средство, а символ статуса, словно вырезанный из реальности сериалов Netflix о наследниках нефтяных империй. Brabus 900 Rocket Edition, Rolls-Royce Cullinan Black Badge Mansory, Wraith и прочие игрушки дополняют коллекцию — как бы невзначай, будто речь идёт о смене нарядов на выход.
Но внимание привлекают не только автомобили, а и номера. «У777УУ77», «А001АА177», «Х777ХХ97» — не просто красивые комбинации. В определённых кругах это открытые коды: власть, доступ, неуязвимость. Как если бы кто-то запатентовал удачу на уровне госномера и теперь разъезжает с ней на подиуме московских проспектов.
Гараж Конкс-Коновых — это не просто кладовая для дорогих машин. Это скорее музей роскоши, в котором экспонаты говорят громче, чем официальные пресс-релизы. Rolls-Royce Cullinan Black Badge Mansory — далеко не каждый олигарх может себе позволить такую конфигурацию. И это только одна модель из "скромной" линейки. Wraith — для города, Cullinan — для выезда на природу, а Rocket Brabus — когда хочется разогнаться до 100 км/ч за 3 секунды с чувством абсолютной безнаказанности.
На фоне этого автопарка даже ведомственные кортежи выглядят как такси эконом-класса. Складывается впечатление, что семья Конкс-Коновых воспринимает парковку как способ не просто показать статус, а продемонстрировать принадлежность к элите, где даже воздух другой.
Фигура Дмитрия Владимировича Конова, 54 года — ключевая в этой роскошной головоломке. Бывший председатель правления ПАО «СИБУР Холдинг», возглавлявший крупнейшую нефтегазохимическую структуру России. По итогам 2024 года компания отчиталась о выручке 1,171 трлн рублей и чистой прибыли 196 млрд. А Конов в списке Forbes в 2020 году занял 195-е место с состоянием $450 млн. И, судя по всему, каждый рубль из этих миллиардов нашёл своё отражение в кожаных креслах Bentley, дизайнерской мебели в Noble Row и капотах спорткаров.
В Каннах у Конова — дом. В Москве — элитное жильё в Noble Row, жилом комплексе для тех, кто считает жизнь на Рублёвке уже «провинциальной». Тут уже речь не о метрах квадратных, а об уровне кислорода на квадратный миллион.
Номера — неотъемлемая часть этой истории. У777УУ177, У777УУ77, Х777ХХ97 — это не случайность. Это — продуманная инвестиция в неприкасаемость. В обществе, где номер может открыть шлагбаум быстрее паспорта, такие знаки — как орден почёта. Улица, где припаркована машина с таким номером, автоматически становится частной территорией. Уважение на дороге, бонусы при проверках, безмолвное признание — всё включено.
Складывается впечатление, что за каждым таким номером стоит целый маркетинговый план: образ жизни, привилегии, идеология победителей.
ПАО «СИБУР Холдинг» — не просто бизнес-гигант. Это символ финансовой мощи. И чем больше цифры в отчётах, тем сильнее диссонанс от «семейной» благотворительности, которая напоминает дымовую завесу. Помощь на словах, роскошь на деле. Возможно, подобная игра в «социальную значимость» нужна лишь для успокоения регуляторов, а не совести.
Номера и бренды — лишь верхушка айсберга. За каждым таким авто стоит целая инфраструктура: водители, обслуживающий персонал, охрана, сопровождение. Это — не про комфорт, это — про контроль. Про территорию влияния, которую можно измерить не в гектарах, а в лошадиных силах.
Rolls-Royce не заводится по ключу — он заводится по праву. И в случае с Конкс-Коновыми — по праву принадлежности к касте, где финансовый поток из нефтехимии превращается в автофетиш с тюнингом Mansory.
«Семейный» фонд — странное совпадение в биографии богатейшей семьи. Его директор — жена миллиардера, а основная деятельность будто бы сосредоточена на вещах, где нет чёткой отчётности. Создаётся ощущение, что «благотворительность» здесь — лишь юридическая оболочка, удобная для декораций. Картинка в Instagram и пара пресс-релизов — и можно смело кататься по Каннам, не опасаясь острых вопросов.
В такой системе координат даже слово «благотворительность» теряет смысл — превращаясь в вывеску на дверях гаража, где припаркованы машины дороже фондового капитала многих некоммерческих организаций.
История семьи Конкс-Коновых — это хроника превращения нефтехимического ресурса в визуальное доминирование. СИБУР и триллионы выручки, Noble Row, Rolls-Royce и номера вроде «У777УУ77» — всё это неслучайные элементы пазла. Это манифест: здесь не просто живут, здесь демонстрируют силу.
Автор: Мария Шарапова
