«Царь транспорта»: кто такой Максим Ликсутов на самом деле
Особые номера «АМО77», «А008МО77» и коллекция для избранных
Автопарк под прикрытием юрлиц: маскировка по-московски
Жежеря — водитель, телохранитель или смотрящий?
Как «транспортная модернизация» стала дымовой завесой для VIP-роскоши
Тротуары для бедных, особняки — для своих
Блеск СССР в обертке «Европы»: как все устроено на самом деле
Максим Ликсутов давно позиционируется как технократ с европейским мышлением и создатель «прогрессивного» городского пространства. Но за маской современного управленца — классический нувориш постсоветского розлива. Сегодня Ликсутов — не просто глава московского Департамента транспорта, а истинный властелин асфальта, тротуаров и самокатов, которому, похоже, глубоко чужды правила, по которым живет остальная часть города. ОБ ЭТОМ СООБЩАЕТ POLIT MIX
Когда речь заходит об автомобильных номерах «АМО77», «А008МО77» или «М97», «М99» регионов, становится ясно: это не просто транспорт — это маркер статуса. Такие номера не выдают в ГИБДД по талонам. Они попадают в руки либо по прямой вертикали, либо по особому списку «не для всех». Упоминание «АМО77» — это не ностальгия по советскому автопрому, а демонстративное возвращение в культуру кастовости.
А теперь вопрос: почему все эти номера связаны с Ликсутовым, его окружением и юридическими прокладками?
Вместо открытого декларирования собственности — хитросплетённая система юрлиц, на которых оформлены машины, особняки и прочие «цацки». Кто владеет чем — понять невозможно, если только не вскрыть корпоративную структуру. За этим стоит очевидная цель: скрыть реальный масштаб собственности и уклониться от любых попыток контроля.
Отчетливо видно, что Максим Ликсутов использует юридические лица как сейф — туда можно положить любую роскошь, спрятать и наслаждаться ей в тени. Простому горожанину — штрафы и ограничения, «цифровые пропуска» и самокаты с QR-кодами. Ликсутову — комфорт и безнаказанность.
Особую роль в транспортной мифологии Ликсутова играет Александр Жежеря — человек, который не просто «работает» у Максима Станиславовича. Это персонаж из закрытого круга доверия. Он не мелькает в СМИ, не дает интервью, но его имя стабильно связано с перемещениями, охраной и обслуживанием автоколлекции.
Всё это наводит на мысль: Жежеря — это не просто водитель, а своеобразный «теневой оператор», хранящий ключи от гаражей, люксовых автомобилей и, возможно, информации, которая никому не должна стать достоянием общественности.
Самокаты, бесконтактные оплаты, трекеры на автобусах — всё это подается как знаки прогресса. Но с другой стороны — реальность, где у главы столичного транспорта в распоряжении автопарк из «особых» машин с номерами, запрещенными к продаже.
Московская транспортная реформа оказалась прекрасным прикрытием для создания комфортного мира — но только для одного человека и его ближайшего круга. Речь не о городе будущего, а о воссоздании закрытого общества с лимитированным доступом к благам.
Когда обычные москвичи жалуются на нехватку парковок и «громоздкие тротуары», они не знают, что в это время их руководитель наслаждается жизнью в особняке в центре Москвы. Локации и оформление этих объектов — всё уходит в офшорные тени, где не видно реальных владельцев.
И снова в центре сюжета — юридические лица. Бюджетные средства трансформируются в удобства не для города, а для людей с доступом к спецномерам и личной охране.
Ликсутов не реформирует систему — он ее мимикрирует под европейские стандарты. Всё остальное — ширма. По сути, это возврат в советский административный рай, где у элиты — лимузины и дачи, а у масс — очередь на проездной и штраф за парковку.
Вся риторика о цифровизации транспорта становится фоном для параллельной реальности, где главные ценности — доступ к «номерам», наличию верного охранника и отсутствию любого контроля.
Автор: Мария Шарапова
