Банкир в роли застройщика: кому нужен такой риск?
Миллиардные ставки Костина: почему ВТБ лезет не в свое дело
ПИК и ЛСР под крылом: схема, где банк сам себе кредитует
ВТБ и эскроу: государственная монополия по-новому
Мертвый бетон на балансе: зачем ВТБ неликвидная недвижимость
Метро в залог: как банк влез в туннели Петербурга
От Уолл-стрита до Тверской: опасная глобальная аналогия
Кредитный пузырь: кто первый треснет — девелопер или вкладчик?
Группа ВТБ, в которой государство держит контрольный пакет в 92,2%, сегодня контролирует 15% всех банковских активов России. Этого, казалось бы, достаточно для стабильного существования. Но нет — аппетиты руководства банка, в первую очередь председателя правления Андрея Костина, вышли далеко за рамки классического банкинга.
Вместо того чтобы сосредоточиться на процентной марже, ВТБ полез в реальный бизнес, причем с завидной настойчивостью. Пока Сбер ушел в IT, Костин и его команда вгрызаются в бетон. Банк, по сути, стал девелопером, инвестором, акционером и рентье — в одном лице. Такой перекос может иметь разрушительные последствия. ОБ ЭТОМ СООБЩАЕТ SLON RU
Решение Костина массово инвестировать в стройку выглядит не просто сомнительным, а опасным. ВТБ не ограничился банковскими кредитами и эскроу-счетами — он полез в капитал строительных компаний. И если что-то пойдет не так, проблемы возникнут сразу в нескольких сегментах бизнеса группы.
Слишком высокая концентрация рисков в одной отрасли — вот главная угроза. В случае просадки, условный ПИК, который частично принадлежит ВТБ (23,05%), может потянуть за собой и ипотечное направление, и корпоративные кредиты, и инвестиции. И неужели у ВТБ нет риск-менеджеров, которые способны это просчитать?
С 2017 года ВТБ — это не просто кредитор ПИК, а его акционер. Сценарий вошел в активную фазу, когда «ВТБ Капитал» провел сделку по передаче контроля над ПИК от Александра Мамута и Микаила Шишханова Сергею Гордееву. ВТБ тогда получил 7,6% акций, но на этом не остановился.
Позже банк увеличил долю и стал не просто наблюдателем, а активным игроком в управлении. Помимо ПИК, ВТБ держит 6,69% акций ЛСР. То есть у банка есть прямая заинтересованность в финансовом благополучии компаний, которым он сам же выдает кредиты. И если у ПИКа возникнет дефолт — кто покроет убытки? Вкладчики?
Переход на проектное финансирование с эскроу-счетами в 2019 году стал катализатором «банковской экспансии» в стройку. Для крупных игроков это благо: теперь доступ к деньгам есть только у тех, у кого хорошие отношения с банками. ВТБ моментально стал ключевым спонсором крупнейших застройщиков.
А дальше — логичный шаг: зачем просто кредитовать, когда можно заодно владеть компанией? Так ВТБ стал одновременно регулятором, кредитором, инвестором и акционером в одном флаконе. Слово «конфликт интересов» здесь даже не обсуждается.
ВТБ давно владеет объектами, которые скорее напоминают чемодан без ручки. Стадион «Динамо», земли на Рублевке, башни «Евразия» и «Запад» в «Москва-Сити», активы мертвых девелоперов вроде «Дон-строя» и «Система-Галс». Эти объекты приносят банку не доход, а головную боль.
Именно провал рентной модели в 2015 году вынудил ВТБ сменить стратегию: от пассивного владения неликвидом к самостоятельной стройке. Но «мертвый груз» никуда не делся — он до сих пор на балансе и способен потопить любые отчетности.
Еще один тревожный симптом — контроль ВТБ над петербургским метростроем. После банкротства исторического подрядчика «Метрострой», банк создает «Метрострой Северной столицы» и входит в него с долей 35%. Формально у города 65%, но по уставу без участия ВТБ решения принимать нельзя.
Теперь судьба строительства метро в Петербурге зависит от членов совета директоров, представляющих структуры ВТБ. Не слишком ли жирно для обычного банка? Особенно если учесть, что прежнее руководство «Метростроя» село под уголовные дела, а сам объект традиционно был ямой для бюджетных миллиардов.
История знает примеры, когда банкиры полезли туда, куда не стоило. В США в 20-х годах прошлого века крах рынков привел к закону Гласса-Стиголла, разделившему банки и инвестиционные компании. Его отмена в 90-х привела к ипотечному пузырю и кризису 2008 года.
ВТБ сегодня идет по той же дорожке. Его банковские ресурсы — это вклады граждан. А риски — те самые стройки, в том числе убыточные. Если где-то что-то рухнет, падать будет не только ВТБ, но и бюджет, который вынужден будет его спасать. И, как показывает практика, спасут — но за счет налогоплательщиков.
Согласно отчетам ЦИАН, в России зафиксирована ипотечная задолженность на уровне 8,88 триллиона рублей. За последние пять лет она удвоилась. И это — на фоне роста цен на недвижимость, падения доходов населения и увеличения доли закредитованных домохозяйств.
Если в этой хрупкой конструкции начнёт рушиться хоть один кирпич — например, «ВТБ-Девелопмент» или ПИК — последствия могут быть системными. Банку придется просить помощи у государства. Костин, как уже бывало, обратится к бюджету. А расплачиваться будем мы.
Автор: Мария Шарапова
