Советское консульство в Париже, начало октября 1957 года, торжественный приём. Посвящён приём, разумеется, первому шагу человечества в космос — успешному запуску первого искусственного спутника. Среди участников празднества — Анри Мэр, известный французский винодел. В беседе с советским консулом Сергеем Виноградовым Мэр внезапно говорит: «А вот бы спутник мог летать так, чтобы сфотографировать обратную сторону Луны!»

На это предложение Виноградов ответствует: «Придёт время, и советский спутник покажет всем, что скрывает тёмная сторона Луны!» Анри Мэр улыбается и предлагает спор: он ставит тысячу бутылок своего лучшего шампанского Vin Fou (кстати, переводится это как «безумное вино»), что СССР этого сделать не сможет. Виноградов принимает спор.

Что же вышло из этого спора и сдержал ли Мэр своё слово? Как шпионские технологии США помогли советскому космосу? Читайте об этом дальше в нашей статье.

Как ни странно, рассказ о фотографиях Луны начнётся с истории достаточно шпионской. В 1950-е годы, пока разгоралась холодная война, в США появился проект «Генетрикс», ещё называемый WS-119L. Вообще Генетрикс — это один из эпитетов богини Венеры, родившей Энея, ставшего родоначальником римского народа, но это тут ни при чём; видимо, авторам проекта просто понравилось слово.

Проект с виду представлял из себя метеорологические исследования: США запускали зонды, которые якобы должны были собирать информацию о климате. Правда, почему-то эти зонды интересовались климатом исключительно в Советском Союзе, Китае и Восточной Европе. В общем, это были вполне полноценные аэростаты-разведчики. Но на закономерные протесты госсекретарь США, Джон Фостер Даллес (родной брат небезызвестного Аллена Даллеса) отвечал, что страна ведёт «геодезические исследования».

Проблема с этими зондами заключалась в том, что они очень высоко летали: в 1955 году они могли находиться на высоте в 18–20 километров над землёй, что было намного выше потолка истребителей того времени. А ещё они были снабжены качественной термостойкой фотоплёнкой.

Несмотря на то, что советские самолёты действительно не могли подниматься на такую высоту, довольно быстро лётчики поняли уязвимость аэростатов: на рассвете, когда шар долго находился вне пределов солнечных лучей, газ в баллоне остывал, отчего становился плотнее. В результате этого он опускался в более плотную атмосферу, где его уже и встречали радостным огнём истребители.

Таким образом, физика на уровне школьных знаний помогла сбить изрядное количество зондов: из 512 аэростатов в США вернулось только 54. А у Советского Союза появилось множество ценной фотоплёнки.

Несложно догадаться, что для фотографии обратной поверхности Луны использовали как раз эту широкоформатную особую фотоплёнку, захваченную из шпионских шаров. Итак, на дворе 4 октября 1959 года, два года со времени успешного запуска первого спутника. Ракетоноситель «Восток–Л» выводит в космос советский аппарат «Луна–3».

Эта автоматическая станция имела световые датчики — причём одни должны были определять, где находится Солнце, а другие — где относительно него находится Луна. Ещё впервые космический аппарат имел свои микродвигатели для возможной корректировки курса. Он летел к Луне — но не затем, чтобы на неё приземлиться с той или иной степенью успешности, а чтобы её облететь, используя гравитационный манёвр.

Хотя вообще-то он и к Луне не летел — он летел к тому месту, где согласно расчётам должна оказаться Луна в тот момент, когда аппарат достигнет её орбиты. Этими сложными расчётами занимался знаменитый учёный Мстислав Келдыш.

Красногорский фотоаппарат АФА-Е1 с объективами с фокусным расстоянием в 200 и 500 миллиметров, заряженный шпионской плёнкой, был готов действовать. И 7 октября 1959 года, оказавшись за Луной, «Луна–3» верно определила ярчайший источник света в виде Солнца и развернулась стороной с солнечными датчиками в сторону светила. Датчики другой стороны должны были определить местонахождение Луны.

И они определили. Автоматика открыла иллюминатор, за которым находились объективы, и началась фотосъёмка. Объектив на 200 миллиметров позволил запечатлеть всю обратную поверхность Луны целиком; объектив на 500 миллиметров весь спутник на кадре разместить не смог, зато дал более чёткие детальные снимки.

Однако одна история — сделать снимок, другая — проявить его и вернуть на Землю. С проявкой проблемы не было: разработанная автоматика позволила это сделать прямо на борту станции. Но ведь станция при полёте обратно могла разбиться, как это уже случалось с её предшественницами!

Решение было найдено: отправить снимок до того, как «Луна–3» успешно или неуспешно сядет на Землю. Сейчас это сделать — проще простого, но в 1959 году это было совсем не так.

Так и случилось. Следующие 15 снимков, которые успела передать «Луна–3», оказались уже гораздо лучше. Они, разумеется, были нечёткими, с помехами — но впервые за многие тысячелетия существования человека и его внимания к Луне люди узнали, что же там, по ту сторону видимой поверхности верного спутника Земли.

Кстати, Анри Мэр действительно сдержал своё слово: когда весь мир узнал, что «Луна–3» смогла сфотографировать обратную сторону Луны, он отгрузил 1000 бутылок шампанского и отправил на адрес Академии наук СССР. Сергей Королёв, получив ценную посылку, раздал вино всем сотрудникам, организовавшим полёт «Луны–3». А одну из этих бутылок до сих пор можно лицезреть в экспозиции московского Музея космонавтики.

В жизни бывает множество удивительных историй — как в жизни стран, так и в жизни отдельного человека. Запишите свои истории для будущих поколений в Цифровой капсуле времени! Для этого оставьте свои координаты, чтобы мы провели вам консультацию «Первый шаг» и рассказали, как сохранить ценные воспоминания легко и качественно!