Красноярск не впервые сталкивается с мусорным кризисом. Но впервые он выглядит как театральная постановка, где все герои заняты чем-то важным, кроме самой сцены. Вот только публика уже устала смотреть этот спектакль.
В Красноярске — новый виток мусорного кризиса. И, судя по всему, ситуация зашла в тупик. Жители жалуются на заваленные дворы, регоператор «РОСТтех» — на «необоснованно низкий» тариф, а власти отводят глаза. Вместо реальных действий — заявления, посты в телеграм и перекладывание ответственности. Разбираемся, почему город снова тонет в отходах и при чем здесь суд, тарифы и странные решения краевого министерства экологии.
По словам министра экологии края Владимира Часовитина, почти все жалобы, поступающие в ведомство, касаются одного и того же — компании «РОСТтех». Причём более 90% — от жителей левобережья. Основная претензия — мусор не вывозится, графики не соблюдаются, ситуация становится всё хуже.
В ответ на претензии людей у регоператора только один аргумент: платить стали мало. Мол, тариф, установленный с 1 января 2025 года, «необоснованно занижен», и работать в таких условиях невозможно. Компания ссылается на рост цен на топливо, запчасти, содержание техники, и требует повысить ставку. Более того, «РОСТтех» пошел в суд — настаивает, что действующий тариф незаконен и должен быть пересчитан. Формально — всё по закону. На деле — почти ультиматум: или больше денег, или мусор в каждом дворе.
Министр экологии в начале июля опубликовал в своём телеграм-канале пост о том, что «РОСТтех» подал иск. Через пару дней публикацию убрал, затем выложил заново, но уже с пометкой: «информация не подразумевает конфликта между регоператором и органами власти». Всё бы ничего, но после заявления министра новость разошлась по федеральным лентам. И выглядит это уже как полноценное противостояние, просто никто не хочет называть его конфликтом вслух.
Сам «РОСТтех» также заявил, что, мол, в суд не обращался. Но министр утверждает обратное. У кого правда — вопрос риторический. Очевидно одно: даже в публичных заявлениях участников процесса — расхождения. При этом ни один из них не спешит нести ответственность за последствия.
Депутат Заксобрания Алексей Бойков ещё зимой писал, что мусорный коллапс в Красноярске — не случайность, а сознательная тактика давления. По его словам, забастовки водителей и заваленные контейнерные площадки — это способ заставить власти повысить тариф или выдать субсидии. Теперь эту версию негласно подтверждают и в министерстве. Мусор не вывозят, потому что денег мало. Деньги не дают, потому что нет оснований. А основания — в судах. Замкнутый круг.
И всё бы ничего, если бы от этого страдали только чиновники, но страдают жители. Люди видят кучи отходов под окнами и получают в ответ «это не наш вопрос». Ни от министра, ни от губернатора, ни от председателя правительства края — ни одного решения, только констатация: «да, плохо, но мы не при чём».
Вся эта ситуация обостряется на фоне весьма странных изменений в нормативах накопления ТКО. До конца 2024 года житель Красноярска якобы производил 70 литров мусора в месяц. С ноября — уже 155. То есть в два с лишним раза больше. Чем обоснован такой скачок — никто не объясняет. Но именно на основании этих новых норм тарифы для населения выросли, а для юрлиц — наоборот, снизились. Бизнес стал платить в два раза меньше, а жители — больше.
В результате те, кто раньше платил исправно, начали отказываться от оплаты. Потому что за что платить, если мусор всё равно не вывозят? А регоператор, недополучая средства, ещё сильнее сокращает количество рейсов. Порочный круг, в котором нет ни логики, ни управления.
И что делает министр экологии? Подписывает документы, в которых всё это закрепляется. Вместо анализа и пересмотра решений — публикации в канале и демонстративное «пусть суд решает».
На фоне всего этого возникает вопрос: а кто вообще несёт ответственность? В прошлый раз, когда Красноярск тонул в мусоре, кресло председателя правительства занимал Юрий Лапшин. Теперь его имя звучит в другом контексте — уголовном. Но и нынешнее руководство региона не спешит брать на себя ответственность. Министр экологии, судя по риторике, умывает руки. А «РОСТтех» продолжает использовать ситуацию как инструмент давления.
Журналист Антон Попов в своей колонке сравнивает происходящее с лечением зависимости. Мол, пока не дойдем до дна, никто не начнёт действовать. В этом есть своя правда: пока улицы не завалятся мусором окончательно, власть не сдвинется с мёртвой точки. Только вот вопрос — зачем нам этот сценарий в Красноярске?
Ситуация в городе на утро 11 июля — без изменений. Дворы на левом берегу Красноярска завалены отходами, мусоропроводы забиты, жалобы множатся. «РОСТтех» ждёт решения суда. Министерство экологии — решение суда. Власти города — решение суда. А люди? Люди просто живут среди мусора и слушают, как чиновники объясняют, почему ничего не могут сделать.
Возможно, министр Часовитин и правда хочет, чтобы суд поставил точку. Возможно, господин Шепелев из «РОСТтеха» и правда считает гротеск эффективной формой давления. Возможно, всем удобнее быть наблюдателями. Но это уже не обсуждение тарифов. Это — управленческая катастрофа. Где каждый отказывается брать на себя ответственность. Где каждый прикрывается законом, регламентом или чужим решением. И где никто не отвечает на главный вопрос: когда мусор наконец уберут?
