Настоящей подпольной группы или партизанского отряда в их селе не было. Но несколько комсомольцев создали нечто вроде группы сопротивления. Ну что они делали – сводки по радио тайком слушали, несколько листовок написали, как-то спрятали и несколько дней лечили двух солдат, бежавших из плена. И помогали своим друзьям и знакомым избегать отправок в Германию – прятали, искали способы симулировать болезнь, давали ложные свидетельства о возрасте.

Был в селе и комендант-офицер. Только это был не немец, а словак. Словакия была союзницей Гитлера. Фамилия у этого коменданта была смешная – Киска. И вот он-то был необычным.

Был он нестарым и «видным». Местные быстро заметили – если Киска на месте, полицаи в управу никого не тащат, разве что на месте издеваются. Нет, хорошего от него ничего не ждали, но и не боялись особо.

Но однажды тетя Фрося не убереглась, и попалась на улице самому противному и жестокому из полицаев, Тарас Швитько его звали. Он давно к ней «клинья подбивал». Швитько был хорошо пьян – это было его обычное состояние. И тут же взялся за «подбивание клиньев».

– Фросю! Ой, добре как! Иди сюды, цаца ты моя!

Тетя Фрося попробовала вырваться и убежать. Но Швитько был здоровый мужик, скрутил ее и начал «лапать». Тогда она изо всех сил дала ему по физиономии. Но удар оказался слабоват, мерзавец только разозлился. Он сбил Фросю с ног и начал бить сапогами.

И вдруг сам взвыл. Фрося кое-как подняла голову. И поневоле засмотрелась.

Затем Киска помог Фросе встать и повел в управу, но не на допрос, а к фельдшеру – тот намазал ей зеленкой ссадины и замотал туго треснувшие от удара ребра. А на прощание комендант сказал:

– Будет трогай – ты жаловаться мне! Я сделать порядок!

После этого местные стали относиться к коменданту скорее уважительно – не друг, но не негодяй, совесть есть. А Фрося стала даже с ним регулярно здороваться – все же он ее здорово выручил.

Но однажды вместо ответного «день добрый!» Киска придержал ее за рукав и сказал с обычным равнодушным лицом, но очень быстро и тихо:

- Ты и твой друзья должны убегай! СС приходи, полицай приходи, в рейх забирать, комсомольца, партизанен искать. Через день тут быть, много стреляй. От них не убегать, много сильно.

Знал он или нет, что Фрося – участник местного «подполья»? Похоже, он просто считал, что любой местный житель – подпольщик, и выбрал такого, что верней ему поверит.

И Фрося поверила. За день ее друзья обежали все дворы, всех предупредили. Молодежь по одному, по двое ушла в лес. Старики проверили, хорошо ли открываются погреба. В них давно уже были вырыты секретные камеры с дополнительной вентиляцией – на случай, если село жечь будут.

Пришла пехотная рота и с ними несколько эсэсовцев. Окружили село, обыскали все хаты. Забрали кое-какой скот, птицу (что еще оставалось), а больше ничего. Не нашли ни приемников, ни печатных машинок, на каких листовки изготавливались – Фросины приятели все в лес утащили или в землю зарыли. И в Германию взять некого было – одни старики да дети, молодых никого. Немцы на стариков орут. А те твердят с глупым видом:

– Хто их знает? Утречком пошел кудысь…

– До сватьи третий день как отправилась…

– На базаре, спички треба…

А на следующий день Киска местным полицаям такой разнос устроил!

- Такие вы и сякие, для чего вас держат, за народом не следите, люди у вас шляются где хотят, под носом у вас антиправительственные листовки печатают! Вы не службу несете, а только водку лопаете и имущество тащите, а оно великому фюреру принадлежит!

Швитько попытался оправдываться, мол, приказа не было. А Киска знай свое:

– Сколько тебе приказов надо, чтобы ты великой Германии служил как положено? Вот я тебя в штрафные, на фронт, в лагерь! Партизана ловить тебе когда приказано было?! Изменники вы все, Германию обмануть хотите!

И ведь отправил! Швитько и еще двоих арестовали, а остальные тише воды, ниже травы стали. В селе еще раз облаву проводили, но комендант Фросю опять предупредил – поймали не больше, чем в первый раз.

Ну, потом село освободили, полицаи – кто сбежал, кого поймали и судили, а Киска с немцами ушел. Фросе и ее друзьям по медали дали – один из спасенных ими пленных полковником оказался.